Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев] - Филип Фармер

Раненный в шею был бледен. Его широко раскрытые глаза с испугом следили за мной.

— Сколько еще засад вы мне приготовили?

Его глаза от боли и страха стали стеклянными.

— Ни одной. Все оставшиеся с Ноли в другом крыле замка.

— У них есть еще огнестрельное оружие?

— Нет. Ноли отдал нам все, что у него оставалось, так как вы были вооружены. У него хватит людей на трех Калибанов или даже больше.

— На твоем месте я не был бы в этом так уверен, — закончил я, перерезав ему горло.

Триш побледнела. Ей стало не по себе.

— Так ли уж это было необходимо? — спросила она.

— Не люблю оставлять в тылу врагов, — объяснил я.

Мы поспешно прошли тремя залами, затем вдоль длинного коридора, который вел в заднюю часть замка, и спустились по извилистой лестнице. Она привела нас к подземному залу под башней, служившему когда-то замковой тюрьмой. Он был довольно просторный, круглой формы. В стенах, за толстыми решетками, были видны камеры, в которых когда-то держали узников. На стенах между электрическими светильниками висели старинные пыточные орудия. В глубине виднелась массивная каменная дверь противоатомного убежища. Зал был ярко освещен. Кроме светильников на стенах, с потолка свисало несколько люстр. Другого выхода из зала не было. Каменная дверь убежища была вся испещрена следами пуль, покрыта копотью и даже потрескалась кое-где. Но выдержала, несмотря на то, что Ноли, вероятно, пытался ее открыть при помощи динамита.

Воздух в зале дрожал от выкриков и проклятий. В глубине его у одной из стен развернулась настоящая битва. Мне понадобилось несколько минут, чтобы разобраться в том, что происходило перед нашими глазами.

В глубине, спиной к стене, находился Калибан. Я не сразу его разглядел за грудой тел, лежащих вокруг него на полу. Около пятнадцати мужчин пытались добраться до него. Правда, некоторые скорее хотели отодвинуться от него подальше. В их руках виднелись ножи, револьверы, которые они держали за дуло, кастеты. Один размахивал в воздухе булавой, сорванной где-то со стены в замке. У других ничего не было в руках, и они стояли в разных позах каратэ.

Но все они видели перед собой не человека, а какой-то живой ураган. Калибан ни секунды не стоял на месте, что не позволяло его противникам приблизиться и нанести прицельный удар. Его руки невозможно было рассмотреть, так быстро они двигались: они били рубящими ударами ладоней или вонзались пальцами в глазные орбиты; согнутые локти били по желудкам и солнечным сплетениям так быстро и в стольких направлениях, что казалось, что у него не две руки, а гораздо больше. В его руках я не видел оружия, но из-под пальцев его брызгала кровь. Крики боли и агонии создавали ужасную какофонию звуков в то время, как он перебивал предплечья, ломал берцовые кости, дробил стопы или коленные чашечки, выбивал или вырывал глаза, отрывал ушные раковины, или хватал одного из нападавших за одежду, высоко подымал в воздух и швырял в наседавших на него озверевших мужчин, сбивая с ног сразу троих или четверых.

Я никогда еще не видел, чтобы кто-то мог перемещаться с такой невероятной скоростью, нанося удары немыслимой силы и точности. Думаю, никто не мог и секунды уследить за ним взглядом. Он все время выпадал из поля зрения. У всех. Кроме меня, конечно. И все же он не мог сдерживать их до бесконечности. В любую секунду, как только он начнет уставать и невероятная быстрота его движений замедлится, какой-нибудь удар ножа или приклад винтовки достанет его, и тотчас вся свора окажется сверху, пронзая и уродуя это великолепное тело со всех сторон. От его одежды остались одни лохмотья, и сам он с головы до ног был покрыт кровью. Я надеялся, что только чужой.

Весь пол вокруг него усеивали тела мертвых или потерявших сознание. Таких я насчитал восемь человек. Шестеро других сидели на полу, еще живые, но полностью выведенные из строя.

Двое стариков сражались бок о бок, прижавшись спиной к стене. Они отбивались винтовками, как дубинками, схватив их за дула. У их ног неподвижно лежало еще четыре трупа.

Едва я произвел оценку развернувшейся передо мной картины, как Риверс и Симмонс рухнули под ударами нападавших. Хрупкий Риверс получил удар кастетом в висок. Обезьяноподобный Симмонс, который при каждом удачном ударе издавал трубный клич, упал на тело друга, продержавшись на несколько секунд дольше. Огромный детина с черными волосами и выбритой до синевы нижней челюстью бросился на старика в тот момент, когда тот опускал дуло своей винтовки на череп кривоногого рыжего здоровяка. Детина ударил Симмонса рукоятью пистолета по шее. Симмонс выпустил оружие из рук и тут же получил удар ножом в свою огромную бочкообразную грудь гориллы, покрытую густым жестким седым волосом.

Как и на Калибане, на телах старцев почти не осталось одежды. Они провели свой последний бой с такой отвагой и решимостью, на которые решится далеко не всякий молодой человек.

Везде на стенах и полу были видны следы крови, и все присутствующие здесь были в избытке перепачканы ею. Все, кроме Ноли. Он стоял в самом центре зала, повернувшись ко мне спиной, и размахивал огромным мачете, выкрикивая приказы своим людям, окружившим Калибана. Но никто не слушал их. Подавив сопротивление Риверса и Симмонса, освободившиеся люди присоединились к группе, окружившей Дока. Нас еще никто не заметил.

За моей спиной раздался голос Триш.

— Док!

— Стой здесь и не двигайся с места, — почти приказал я и протянул ей арбалет. — В нем осталась всего одна стрела.

Я едва не добавил: «Не истрать ее впустую», — но сдержался. Это было бы оскорбительно для нее и выглядело бы настоящим хамством с моей стороны.

Я издал рев подобно взрослому самцу-антропоиду, завидевшему леопарда или другого самца из враждебного стада. У меня нет, как у них, мешка под горлом, но легкие и глотка у меня достаточно мощные.

Все застыли в оцепенении, охваченные ужасом. Все, кроме Калибана, который воспользовался замешательством противника, чтобы сломать шею еще одному из нападавших.

Но никто этого почти и не заметил. Все внимание было обращено на меня. Ноли медленно повернулся. Его лысина и хищная рожа смертельно побледнели.

Я повторно издал боевой клич и бросился в атаку. Ноли принял оборонительную позу: согнул ноги в коленях и выставил свое мачете перед собой.

О том, что произошло дальше, у меня осталось лишь смутное представление. Но я сделал ошибку, едва не стоившую мне жизни. Я позволил себе полностью подчиниться моему бешенству, моему неистовому желанию уничтожить эту гнусную личность, надругавшуюся и унизившую меня, и к тому же еще позволившую себе угрожать моей жене. Перед глазами возник сплошной красный туман, исчерченный черными сполохами молний. Когда я вновь овладел своими чувствами, все уже было кончено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});